Первые впечатления о жизни у Стожарова связаны с деревней, хотя родился он в Москве (в 1926 году). Деревня, куда родители отсылали мальчика на лето, навсегда вошла в его сознание как ожидание чего-то заманчивого, когда душную городскую квартиру сменяло раздолье деревенских полей.
Вечерами дружная родня собиралась за столом с «золотым» самоваром. Иногда пели песни, рассказывали старинные предания. Так сладко было ночью засыпать на сеновале, а утром просыпаться от звонкого крика петуха!..

Отец работал шофёром, нередко брал мальчика с собой. Вкус к поездкам, к переменам места остался у Стожарова на всю жизнь.
Склонность к рисованию пробудилась рано. Возможно, ещё тогда, когда он стремился подражать старшему брату, серьёзно занимавшемуся живописью. Или когда рассматривал любительские акварели матери, висевшие на стенках их комнаты. А возможно, и тогда, когда его дядя, взяв в руки карандаш, подзадоривал: «А так ты, наверное, не умеешь?» И очень ловко рисовал то лошадку, то собаку, то домик.
Твёрдое решение стать художником появилось с тех пор, как Стожаров познакомился с И.С. Копиным, художником-профессионалом, жившим по соседству. Сам Копин любил писать пейзажи, натюрморты, реже – портреты. Много писал Подмосковье, хороши были его крымские этюды. Позируя Копину, мальчик постигал умение владеть карандашом и кистью, все премудрости предварительной работы: грунтовку холста, составление красок, наблюдал весь процесс создания картины.
Впоследствии Копин внимательно следил за развитием Стожарова-художника, неизменно бывал на всех его выставках. Любовью к искусству, увлечением пейзажем и натюрмортом Стожаров во многом обязан своему первому учителю.
В 1939 году на приёмных экзаменах в среднюю художественную школу при Московском институте изобразительных искусств экзаменаторы обнаружили, что тринадцатилетний Володя Стожаров грамотно рисует, разбирается в композиции, владеет техникой масляной живописи. Его приняли. Он ходил теперь с этюдником через плечо. И неважно, что тот был сделан своими руками из фанеры и оклеен обоями.
Школа, куда поступил Стожаров, организована была в 1938 году. Инициаторы её создания – И.Э. Грабарь и С.В. Герасимов. Первые преподаватели школы являлись энтузиастами своего дела, которое было ново и требовало много сил и внимания. Это был дружный и слаженный коллектив. В первые наборы школы попали талантливые ребята. Вместе со Стожаровым учились известные сейчас мастера: Г.М. Коржев, В.И. Иванов, И.В. Сорокин, И.А. Попов, В.Н. Гаврилов, братья С. и А. Ткачевы и С. и А. Тутуновы, Н.А. Годин, В.А. Бабицын, И.Д. Архипов и другие.
Общим идейным направлением средней художественной школы было воспитание учащихся на образцах русского национального искусства. Русская школа живописи стояла на первом месте. Суриков, Репин, Коровин, Врубель были особенно любимы. Тайны мастерства постигались и на шедеврах западно-европейской живописи.
С благодарностью вспоминает Стожаров своих учителей: В.В. Почиталова, А.П. Шорчева, П.Т. Кошевого, С.П. Михайлова.
Вспоминая Стожарова-ученика, Почиталов отмечал: «Это был талант, но ещё не выявленный. Мои ребята формировались, как морская галька, когда каждый камешек, соприкасаясь с подобными, обретает свою форму. Ученики учились не только у преподавателей, но и друг у друга».
Из летних поездок на практику Стожаров привозил массу этюдов. Вот скошенное поле со скирдами. Написать их – задача не из лёгких. Золотистые скирды стояли против солнца. Писал долго, терпеливо, упорно. Казалось, что этюд удался. Но справедливый и строгий учитель не спешил с похвалой, придерживаясь принципа – к каждому подходить индивидуально: одного надо хвалить, пусть даже преждевременно, другому – такому, как Володя Стожаров, – лучше прямо и открыто указать на ошибки, подробно их разобрать. Пусть пострадает от этого самолюбие, но это будет хорошим стимулом для более упорных поисков. Умение настойчиво добиваться поставленной цели – эта черта характера молодого Стожарова явилась очень ценной для формирования его как художника.
Многое дал Стожарову и другой его учитель, Акинтин Петрович Шорчев. Человек тонкого вкуса, он ценил художников французской школы: Сислея, Коро, Добиньи. Его постановки привлекали не только красивой цветовой гаммой, но и изысканностью. Он учил своих питомцев богаче использовать цветовую палитру. «Разверните её, как гармонь, почувствуйте богатство всех её оттенков, не играйте на двух-трёх нотах, используйте все её возможности»,– любил повторять Шорчев. Ошибки учеников он исправлял наглядно, с кистью в руках. Именно в те годы перед Стожаровым открылась вся притягательная сила натюрморта, появились привязанность и вкус к нему.
Рисунку Стожаров учился у С.П. Михайлова и П.Т. Кошевого. Они открыли для него тайны живописного тонального рисунка. Кошевой отличался умением так удивительно красиво сажать натурщика, что всегда чувствовались и прелесть поворота, и характер складок, и красота линии. Он поражал умением написать натуру почти одной краской, но с тонким пониманием тона. А Михайлов мог смело, широко и вместе с тем точно схватить характер предмета, подчеркнуть его выразительность.
В годы Великой Отечественной войны школа эвакуировалась на Урал, в Башкирию, в село Воскресенское. В сложных, трудных условиях жизни формировался характер будущих художников.
Преподаватели М.В. Добросердов и В.В. Почиталов вспоминают, как тяжело переживали ребята разлуку с родными, как война сплотила коллектив, и чья-то беда, врывавшаяся в жизнь ребят смертью близких на фронте, становилась общей. Натурой для ребят служили те люди, среди которых они жили и работали на колхозных полях. Штатных натурщиков не было. Писали местных девчат в дублёных полушубках, стариков и женщин с натруженными руками, пейзажи Башкирии. Страстная увлечённость изобразительным искусством, которую сумели разжечь в ребятах преподаватели, помогала бороться с трудностями времени.
Воспитание в коллективе формировало прямоту, искренность, откровенность. Совесть человеческая и тесно связанная с ней художественная совесть всегда были под контролем товарищей и преподавателей. Ложь не допускалась ни в отношениях между ребятами, ни в работе. И неслучайно поколение художников, начавшее свой путь в искусстве в годы Великой Отечественной войны, дало таких мастеров, как В.Ф. Стожаров с его страстной любовью к жизни и к Родине, Г.М. Коржев с его обостренной чуткостью к людскому страданию и высоким чувством гражданственности и патриотизма, В.И. Иванов – беспокойный, ищущий художник, лучшие свои полотна посвятивший прославлению русской женщины-труженицы.
В 1944 году художественная школа вернулась в Москву. Сразу же после возвращения Стожаров решил отправиться в своё первое путешествие. Хотелось попробовать силы в самостоятельной работе. Он приехал в Кострому, раздобыл лодку и отправился вниз по Волге, до г. Горького. Писал пейзажи, делал портретные зарисовки. Деньги на жизнь добывал собственным трудом: разгружал баржи с лесом, причём делал это не только ради заработка, но и с целью лучше понять тех людей, которых писал.
Сохранился этюд, который как память о тех днях хранится в мастерской Стожарова. С утра моросил дождь, день был не рабочим, и художник, примостившись на берегу, писал берег Волги, лодки у причала и неподвижную, словно уставшую за день баржу – ту самую, с которой однажды неуклюже свалился он с тяжёлым грузом прямо в ледяную воду.
В Москву возвращался со множеством этюдов. «После этой поездки,– говорит художник,– я как-то сразу повзрослел».
В 1945 году Стожаров поступил в Московский государственный художественный институт. Преподавание в институте в те годы не отличалось единством требований. Если В.В. Фаворская и И.И. Чекмазов требовали широты и беглости письма и мирились с приблизительностью в рисунке, то Д.К. Мочальский и Г.К. Савицкий требовали точного рисунка, тщательной проработки его. Занятия у Мочальского явились во многом как бы продолжением учебы у Кошевого: и тот и другой были учениками А.И. Савинова. Мочальский преподавал увлечённо. Мягкий, но требовательный, сам умеющий подмечать острохарактерное, он и ученикам старался привить эту способность. Г.К. Савицкий, сын известного русского художника XIX века, был прекрасным рисовальщиком. Промахи учеников он всегда объяснял наглядно.
Большое влияние на Стожарова оказали также преподававшие в те годы в институте С.В. Герасимов и И.Э. Грабарь, хотя непосредственно у них он и не учился. Методы преподавания Почиталова, Герасимова и Грабаря имели много общего. Противник всякой фальши в искусстве, Стожаров тянулся к преподавателям, которые могли ему дать знания, необходимые на пути к искусству реалистическому.
Для своей дипломной работы Стожаров выбрал тему из жизни рыбаков. Она была ему знакома. Живы были впечатления от поездки по Волге. Картина «Сверх плана» (1951) писалась в Астрахани, куда поехало сразу несколько дипломников. В неё было вложено много труда, собрана масса этюдов. Художник тщательно изучал жизнь рыбаков, работал вместе с ними. (В фигуре молодого рыбака с ковшом можно узнать самого Стожарова.)
Стожаров начал самостоятельную работу в середине пятидесятых годов. Это было послевоенное время. Прошедшая война наложила свой отпечаток на жизнь и на искусство. Пробудился интерес к героическому прошлому нашей родины. Обострилась любовь к национальному, народному. Неслучайно в эти годы начали возрождаться народные промыслы, особое внимание было уделено охране и изучению памятников древнерусского зодчества. Многие художники обратились к жизни деревни, где национальное своеобразие выражено ярче. Рождённые войной темы были различны, но общим в них был дух героики и пафоса, глубокое уважение к людям труда, их делам. Тесная связь с жизнью отличала лучшие произведения этих лет.
Пейзажная живопись переживала в эти годы своеобразный подъём. Стремление к созданию героического пейзажа песенно-эпического склада заметно ощущалось у многих художников как старшего поколения, так и молодых. Природа, разбуженная послевоенными стройками, освоением целинных земель, начинает всё больше привлекать художников. Правда, многие работы этого периода отличались некоторой прямолинейностью, и поэтизации в них было больше, чем поэзии. Но время это принесло свои хорошие плоды.
Оно оказалось благоприятным для развития и расцвета своеобразного таланта, каким обладал Стожаров-пейзажист, влюблённый в деревню, в народное творчество, художник искренний, эмоциональный, творчеству которого свойственны простые, задушевные интонации.
Очень большое значение для формирования молодых художников имело тогда устройство ежегодных молодёжных выставок. Это было не только стимулом к работе, но являлось и хорошей школой. Молодому художнику нелегко попасть на выставку, где экспонируются произведения более опытных мастеров. Молодёжные выставки давали возможность показывать по четыре-пять произведений одного автора. Участники могли сравнить свои работы с работами сверстников, острее увидеть достоинства и недостатки.
Практика командировок, когда художник получал материальную помощь и мог спокойно работать, опыт работы в коллективе – обычно в поездки отправлялись группами – тоже имели положительные результаты.
Стожаров много ездит в эти годы по стране, участвует на всех молодёжных выставках. Игарка, Енисей, Ангара, Красноярск, Ярославль, Кострома не раз видели Стожарова с этюдником.

 

В 60-е годы в творчество Стожарова входит Север. Эти места издавна привлекали многих русских художников: Н.К. Рериха, К.А. Коровина, А.П. Рябушкина, А.Е. Архипова, В.В. Мешкова. «Пусть наш Север кажется беднее других земель. Пусть закрылся его древний лик. Пусть люди о нём знают мало истинного. Сказка Севера глубока и пленительна… Все ищем красивую древнюю Русь»,– так поэтично писал о Севере пленённый его красой Рерих.
Здесь Стожаров нашёл много созвучного своим стремлениям. Старинное здесь можно встретить во всей его первозданной красоте. Художнику нравились тихие северные деревни, привольно раскинувшиеся по берегам рек, своеобразная старинная архитектура церквей, разнообразие и характерность построек. Удивительно живописны здесь пылающие закаты, сочная зелень трав, серебристые реки, бездонная голубизна неба, задумчивые озёра.
Живя среди леса, местные жители использовали его не только для строительств домов – из дерева создавались и предметы быта. В свободные от работы долгие зимние вечера целые семьи северян из поколения в поколение занимались резьбой и росписью по дереву. Ребёнку везли с базара свистульку, невесте – прялку, хозяйке – ложки да посуду. И по сей день каждый дом украшают деревянные поделки.
Впервые Стожаров попал на Север в 1960 году. С тех пор каждую весну он обычно с группой художников отправляется в эти края. Нагруженные этюдниками, красками, кистями, холстами, они добираются туда на всех видах транспорта – от самолёта до лошади.
В маленьком коллективе царят строгие законы подчинения меньшинства большинству. Это относится и к выбору места стоянки, и к решению вопроса распределения средств, времени труда и отдыха. На весну падают многие народные праздники. Так что художники ещё имеют удовольствие посмотреть и некоторые старинные обряды, танцы, послушать народные песни, когда собираются лучшие певцы со всей округи. Трудно оторвать глаза от зрелища, когда девушки и парни, одетые в нарядные национальные костюмы, молча водят хоровод со сложным ритмическим рисунком. Они выбирают и ставят в центр хоровода самых лучших. Завершается танец звонкой многоголосой песней, славящей избранных.
Северяне, как рассказывает художник, очень интересный и самобытный народ: доверчивый, приветливый и радушный. Они всегда рады гостям, охотно позируют. Знакомство с повседневным бытом очень помогает лучше понять и характер людей, и их обычаи, и образ жизни. Весна на Севере наступает поздно. Поэтому, отправляясь туда в апреле и живя там два-три месяца, художники заступают и зиму, и последний снег, и весенние разливы, и белые ночи, и первую зелень лета.
Товарищи, с которыми Стожаров ездит на этюды,– Е.Зверьков, И.Попов, Г.Дарьин и Ю.Семенюк – рассказывают о необыкновенной его работоспособности и упорстве, об удивительной остроте видения и целенаправленности. Стожаров всегда точно знает, что ему надо, ориентируется в выборе места моментально и безошибочно. И пока другие ходят, изучают, присматриваются, он уже весь в работе.
В период белых ночей Стожаров уходит с этюдов самый последний, а с восходом солнца он уже с кистью в руках. А потому и привозит потом в Москву этюдов всегда больше, чем другие. Меряй хоть на килограммы, хоть на метры исписанного холста, как в шутку однажды художники подводили итоги работы.
Заинтересовавшее его место, предмет или дело он должен непременно изучить досконально. Кажется, что если Стожаров пишет дом, то это не дом вообще, а портрет дома, его биография. Если пишет окно, то непременно увидит и что в окне, и что в комнате.
Художник Зверьков рассказывает: «Я наблюдал Стожарова во время работы. Как только он берётся за кисть – весь уходит в работу. Она всегда у него на первом месте. И его не соблазнишь тогда ни рыбалкой, ни отдыхом, ни прогулкой. Однажды мы писали этюды. Внезапно поднялся ветер и полил дождь. Мы бросились домой. Стожаров по-прежнему стоял и работал. Мы звали его – он словно не слышал. Лишь врыл мольберт и привязал зонт. А мы, сидя в избе, смотрели на него, досадовали на его упорство. Когда же принёс оконченный этюд – взяла зависть. Хорош был! Я вообще люблю и уважаю Стожарова за его необыкновенное трудолюбие, за то настоящее, крепкое, русское, которое есть и в его картинках, и в характере, и во всем его облике».
У Стожарова в эти годы складывается как бы два типа северного пейзажа. Один панорамного характера («Встреча первого парохода», «На реке Мезени»), другой более камерного («Новый Север», «На обед. Каргополь»). Художник замечает: то, что есть в пейзаже панорамном,– обобщение, величавость, песенность – пропадает в камерном, где преобладает обаяние непосредственности, конкретной убедительности, жизненной теплоты. Неслучайно мы встречаемся с переделками, когда пейзаж панорамного плана он меняет на камерный, пытаясь совместить достоинства одного и другого, передать наиболее точное впечатление от северных селений, удивительным образом соединяющих в себе торжественный покой и уют.
Стожарову удаётся отобразить замедленный ритм жизни северного села, подметить, что отсутствие человека в пейзаже придаёт ему какую-то пустынную тишину, найти такую композицию, которая подходит для выражения величавости сёл, уловить такое явление в природе, которое передаёт всё многообразие колорита деревянных домов, подметить, что расположенные ярусами дома на полотне образуют своеобразный декоративный узор (а это требует определённой организации цветового строя), понять, что чёткая уравновешенная композиция вносит настроение покоя.
На Всесоюзной художественной выставке 1967 года экспонировались картины Стожарова «Белая ночь», «Село Большая Пысса», «Суббота. Бани», «Верхозерские амбары», «Важгортские проводы зимы». За них, а также за ранее написанные картины «Исады. Переправа» и «Новый Север» Стожаров был удостоен Государственной премии РСФСР имени И.Е. Репина.
Всё лучшее, что имелось в виде отдельных черт в его произведениях предыдущих лет, сконцентрировалось и возродилось на новой основе в этих работах.
Если предыдущие работы уместно было бы сравнить с лирикой, то новые – с эпосом. Художник сумел добиться неоднозначного сочетания величавой торжественности и жизненной теплоты, мудрости и простоты, сложности и доступности. Соединил правду со сказкой.
О работах этих нельзя сказать, что это лирика обыденного. Это не совсем так. Да и в самой природе художника увлекают явления, хотя и привычные, но несущие в себе красоту особую,– падающий снег, закат солнца, лунная ночь. У Стожарова это не имеет характера приукрашивания действительности. Сам художник говорит о своих работа: «Хочется передать очарование, таящееся в природе, помочь людям почувствовать его. В наш тревожный век это так необходимо. Мне кажется, что любовь к земной красоте не позволит человеку разрушить, убить её, научит защищать».
Картины Стожарова привлекают не только жизненной правдивостью, особым настроением. «Я верю в символику цвета,– говорит Стожаров.– Она содержит неисчерпаемые возможности эмоционального воздействия на зрителя. Ею широко пользовались древние мастера. Сколько выразительной силы содержит в себе, например, синий или ярко-голубой светоносный цвет неба. Он и сейчас, как в древности, ассоциируется у нас с чистотой, надеждой или бесконечностью. Хочется через цвет передать зрителю свои ощущения».
Картины (особенно конца 60-х – начала 70-х годов) наглядно доказывают эту мысль автора. Зеленовато-голубой цвет в пейзаже «Белая ночь» ассоциируется с чистотой и надеждой, а белый в картине «Суббота. Бани» – с праздничной нарядностью. Напряжённый коричнево-красный цвет картины «Село Большая Пысса» рождает настроение радости и ожидания чего-то прекрасного. Пёстрые насыщенные краски «Важгортских проводов зимы» хорошо передают веселье праздника.
Падают пушистые хлопья снега на землю и словно одевают её в празднично белый наряд. А люди топят бани, моются, стирают белье. И природа и люди словно заняты одним делом – сделаться наряднее («Суббота. Бани»).
Удивительно умеет художник сочетать возвышенное и земное, торжественное и обычное, и так, что одно усиливает звучание другого. Природа выступает как вечное, прекрасное, которое сопровождает человека всю жизнь и дарит ему радость.
В картине «Суббота. Бани» есть что-то от детского рисунка в том, как художник пишет хлопья снега, как декоративно располагает дома, изображает фигуры людей. (Этот приём характерен для некоторых художников; их влечёт чистота, непосредственность чувств, которые всегда присутствуют в детском рисунке.) При обобщённости и кажущемся лаконизме в картине много тонко подмеченных деталей, хорошо передающих особую жизнь маленького селения с его бытом, заботами, радостями.
Кто хоть раз увидит картину Стожарова «Село Большая Пысса», тому непременно захочется побывать на этой тихой деревенской улице, где весело глядят на мир окна в белых наличниках, в дружном соседстве стоят на горе деревянные уютные и приветливые домики, бродят по зелёному берегу вольно пасущиеся кони, река дарит прохладу.
Всмотритесь в это красочное полотно. Горячие, жаркие краски разлиты в нём. Цвета напряжённые, густые, насыщенные до предела. Поражают великолепие и многообразие оттенков, которые художник увидел в цвете брёвен домов, умение слить в единую гамму такие противоположные цвета, как оранжевый и фиолетовый, зелёный и красный, синий и жёлтый. Здесь нет ни одного цвета, не попадающего в унисон с остальными, а все вместе они создают мощный декоративный аккорд.
Интересен подход Стожарова к созданию картины на этом этапе творчества. Картина «Село Большая Пысса», например, хотя и изображает реальное село, но написана она не только со многих этюдов, но и с разных точек зрения, имеет две перспективы. Художнику было необходимо расположить дома так, чтобы они не загораживали друг друга, не давали разворота вглубь, а были бы словно распластаны на плоскости холста. Таким способом достигалась своеобразная декоративность, необходимая художнику для большей выразительности, помогающей создать сказочно прекрасный образ.
Полотна Стожарова – пример того, что глубоко личное отношение к изображаемому вызывает интерес общественный, если мир, явление, предмет, увиденный художником, стал понятен зрителю. Работая над своими произведениями, Стожаров стремится, чтобы его картины были интересны как специалисту, так и неискушенному любителю искусства.
На республиканской художественной выставке, посвящённой 100-летию со дня рождения В.И. Ленина, произошёл знаменательный разговор у новой картины Стожарова «Деревня Сердла. Коми АССР». Говорил колхозник: «Крепкий художник. Видать, наш, деревенский. Посмотрел его деревню – и скорее к себе домой захотелось». И взбудораженный той красотой, которую открыл для него, простого крестьянина, столичный художник, он долго ещё не отходил от картин Стожарова, с жаром доказывая каждому подходившему, что художник Стожаров «правильное понятие о деревне имеет».
Картина «Деревня Сердла. Коми АССР» написана художником по этюдам, привезённым из поездки в Коми АССР. Это ещё одна лирическая и в то же время мужественная песня о новом крае. В ней заметно стремление художника разомкнуть пространство. Кажется, что деревне этой нет конца: сколько бы ты ни шёл вдоль этой реки, а даль так и будет сменять одна другую. Это уже нечто новое у Стожарова, больше предпочитавшего неглубокое пространство и замкнутую композицию. В соединении со стремлением к монументальности, эпическому языку повествования такое восприятие изображаемого может стать большой находкой для художника.
Как обычно, и прежние, и эти новые этюды Стожарова, привезённые из поездки,– почти законченные картины – по мысли, настроению, определённости созданного художественного образа. В них заметно стремление художника расширить круг привычных тем. Ни выпавший снег, ни моросящий дождь, ни щедрое солнце, ни лунное сияние не заключают в себе определённого настроения. Настроение зависит от восприятия того или иного явления автором. Так, много раз встречаемый в этюдах мотив – затопленные разливом реки дома – рождает разное настроение у зрителя: то тревогу за безмолвные постройки, которые попали в беду и ждут помощи от людей, то восхищение необычной и неожиданной красотой воды с отражением домов.
О рождении настроения, выраженного в одном из этюдов, Стожаров рассказывает так: «Было тепло, тихо, а потом вдруг всё замерло, дохнуло холодом, пошёл снег. И такая печаль вышла…» Проступившую в природе печаль и запечатлел художник. Как достиг он этого? К прилепившимся друг к другу домам совсем близко подступила вода, а стоящий на отшибе сарай так и остался одиноко стоять, затопленный водой и засыпанный снегом. Бесприютностью и сиротливостью веет от этой картины. Сопоставление тёплого цвета земли с холодным цветом снега усиливает это настроение.
Необычен для Стожарова этюд «Ледоход». Ни жилья, ни берега – лишь небо и река. И зритель, смотря на эту картину, чувствует себя в положении человека, оказавшегося один на один со стремительно несущейся водой, льдом, ветром и огромным небом с разорванными в клочья облаками. Будто на ваших глазах происходит крушение старого, привычного и стихийное рождение нового в природе.

 

 Весна. Большая Пысса. 1971–72.

 

 

Село Большая Пысса. Морозная ночь. 1971. Нижегородский государственный художественный музей.

 

Муфтюга. Март. Амбар и прясла. 1966. Национальная галерея Республики Коми.

 

Село Большая Пысса. Весенний снег. 1964. Частное собрание, Германия. 

 

 

Село Большая Пысса. 1964. Частное собрание. 

 

Река Ёртом. Ледоход. 1969. Частное собрание.

 

Дом с красной дверью. 1965. Частное собрание. 

 

 

Сёрдла. Колхозные амбары. 1969. Частное собрание. 

 

 

Деревня Сёрдла. Коми АССР. 1969. Государственная Третьяковская галерея, Москва. 

 

Село Муфтюга. 1972. 

 

 

Село Большая Пысса. 1967.
Иркутский областной художественный музей имени В.П. Сукачева.




Село Важгорт. Белая ночь. 1967. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

 

 

Возят сено. 1969. Красноярский художественный музей имени В.И. Сурикова. 

 

 

Лязюв. 1969. Национальная галерея Республики Коми. 

 

На краю села. 1965. Волгоградский областной музей изобразительных искусств.

  

Село Важгорт. 1965. Одесский художественный музей. 

 

 

Село Муфтюга. Наша комната. 1966. Частное собрание. 

 

 

В мастерской. 1965.